Посмотрел, наконец, и я интервью Дудя с Чигиринским, специально ждал, когда освободится время. Потому что занимаюсь этой темой — становлением современных российских институтов коррупции и авторитаризма.
Просмотр этого интервью означал встречу со злом. Однако любой рефлексирующий человек меняет отношение к себе, располагает. Чигиринский рефлексирует — именно это стало его личной мотивацией для встречи с Дудем.
Интервью Чигиринского не богато на фактуру, но содержит честное признание — после, казалось бы, «победы демократической революции», свергнувшей путчистов и закончившей период большевистской диктатуры, в России установился авторитарный, коррупционный режим.
Чигиринский рассуждает, что сам он эти «правила игры» не устанавливал, но играл по ним.
«В России делают деньги те, кому дают делать деньги», — говорит Чигиринский.
И признает, сначала давали именно ему, в обход других, а затем дали другим (он называет людей Ротенбергов), а у него все забрали.
***
«Коррупция была логическим следствием времени», — говорит Чигиринский.
Как будто это стихийное природное явление.
Нельзя, говорит он, перепрыгнуть из большевистского общества в современное, нужен был переходный этап.
Рефлексия Чигиринского имеет вполне видимые пределы, себя он оправдывает тем, что, получив исключительный доступ к ресурсам, сам он, по крайней мере, работал, приносил пользу.
Оставим это пока без комментариев, сосредоточимся на тех, кто устанавливал такие правила.
А это были Ельцин, правительство реформаторов, а в Москве это был Лужков.
Чигиринский говорит, что «такое было время», но все, что он рассказывает, противоречит этому тезису — у этого времени есть вполне конкретные авторы.
Это не природные явления так сложились, что в Москве был создан режим коррупционной автократии, это Лужков создал его абсолютно осознанно, осмысленно, ставя перед собой именно эту цель и делая все, чтобы ее достигнуть.
Вот как писал Дэвид Хоффман в книге «Олигархи. Богатство и власть в новой России», как Лужков бился за монопольное право распределять государственную собственность в Москве.
«Лужков… блокировал массовую приватизацию в столице… Лужков… сказал Чубайсу, что… он не может поддержать массовую приватизацию. В стране нет денег, и заводы будут проданы за бесценок… Он хотел выбрать новых владельцев собственности в Москве, а не отдавать ее победителям ваучерных аукционов, неподконтрольным ему…
Лужков подчинил город своей воле, и приватизация крупных предприятий в Москве замедлилась. Он просто отказался выполнять государственную программу приватизации. 24 ноября 1993 года он пришел к Ельцину и доказывал, что Чубайс распродает страну «за гроши»…
23 марта 1994 года Чубайс заявил, что отдаст распоряжение выставить на аукцион пятьдесят московских заводов, несмотря на возражения Лужкова… Лужков нанес ответный удар, приостановив предшествующую приватизации регистрацию предприятий в качестве акционерных компаний. Чубайс обвинил мэра в нарушении закона. Он обратился к генеральному прокурору, требуя, чтобы Лужкова обвинили в преступной халатности. Лужков отказался идти на уступки.
Премьер-министр Черномырдин отдал распоряжение Лужкову выполнять государственную программу, но Лужков продолжал отказываться. Спор был улажен в июне 1994 года, когда Ельцин объявил о победе Лужкова. Выступая на пресс-конференции, Ельцин сказал, что попытки примирить их окончились безрезультатно и поэтому он приказал правительству «оставить Москву в покое».
Многие восприняли этот шаг как выражение благодарности Ельцина за поддержку, оказанную Лужковым во время битвы с парламентом в октябре предшествовавшего года.
Раздосадованный Чубайс умыл руки. «В Москве мы видим столько нарушений закона, столько нарушений конституции, столько коррупции, что я не могу иметь к этому никакого отношения», — сказал он».
Так Лужков добился того, что раздача собственности в Москве осталась только под его контролем и не сопровождалась какими-то правовыми стартовыми условиями, равными для всех.
***
Очевидно, что раздербан страны не был стихийным явлением, а вполне себе осознанно возводимой государственной конструкцией. Не «время было такое», а конкретные люди сделали его таким.
Еще при советской власти, в 1991 году, Лужков, тогда занимавший пост заместителя мэра Москвы, организовал и возглавил коммерческую компанию «Оргкомитет», которой делегировал монопольное право на продажу принадлежащего городу жилья. Лужков передал «Оргкомитету» права на два дорогостоящих здания, что было очевидным злоупотреблением служебным положением.
Это я практически цитирую того же Хоффмана, а вот прямая цитата:
«После критики в печати и давления со стороны прокурора Лужков 22 апреля 1992 года ушел из компании. Помощник Лужкова сказал мне, что «Оргкомитет» был одной из множества сомнительных квазичастных компаний, получавших в 1990-е годы прибыль за счет города».
Еще цитата:
«Член городского совета Алексей Улюкаев (тот самый, которого потом Сечин посадил — Д.Л), реформатор и заместитель директора гайдаровского института, сказал, что все это в духе Лужкова. «В Москве важно стоять на двух ногах: одной — в бизнесе, другой — в администрации», — сказал он мне. Лужков создал систему, при которой в связях городского департамента с частным бизнесом не было ничего необычного. «С одной стороны, они распоряжаются бюджетными деньгами, — говорил Улюкаев, — с другой, делают деньги сами. С третьей — все контролирует город. Они и предложение, и спрос, и администрация». Улюкаев назвал это «коммерциализацией» правительства».
Еще цитата:
«Практически у каждой городской структуры есть свой внебюджетный фонд, на который поступают доходы от предпринимательской деятельности», — рассказывал он (Улюкаев). Доходы часто утаивались. В проспекте для иностранных инвесторов 1997 года, посвященном размещению еврооблигаций на сумму 500 миллионов долларов, город признал, что все его внебюджетные фонды приносят пятую часть общего дохода, составляющего 9,9 миллиарда долларов. Многие эксперты считают, что на самом деле эта сумма гораздо больше. По словам Улюкаева, детали не известны и городскому совету».
***
В своей книге Хоффман подробно рассказывает, как Лужков, обжегшись на случае с «Оргкомитетом», стал создавать теневой бизнес, назначая своих бизнес-представителей, в распоряжение которых передавал городские ресурсы и которые были держателями капитала Лужкова. Первым был Гусинский, потом основным представителем Лужкова в бизнесе стал Евтушенков и его многоотраслевая компания «Система». В строительном секторе таким представителем оказался герой интервью Дудя — Шалва Чигиринский.
Чигиринский рассказывает Дудю, что Лужков пользовался дачей Чигиринского в Москве, виллой на Лазурном берегу, что Чигиринский содержал самолет, который находился в полном распоряжении жены Лужкова Елены Батуриной.
Наконец, главным представителем мэра Москвы Юрия Лужкова в бизнесе стала его жена — Елена Батурина. Таким образом капитал даже юридически оставался в семье, а не у его номинальных держателей.
Дошло до того, что в компании Батуриной работал менеджер, без подписи которого мэр Лужков не подписывал ни одно распоряжение — все предприниматели обязаны были проходить через компанию Батуриной. Это тоже рассказывает Чигиринский.
А в конце он признается, что в итоге был вынужден сделать Батурину совладелицей своих предприятий. Она владела частью бизнеса Чигиринского тайно, через многочисленные офшоры.
Коррупция, криминал и авторитарный режим в Москве 90-х — это не стихийное явление, с которым мэр города не мог справиться, это конструкция, которую тщательно возводил сам мэр Москвы.
Чигиринский рассказывает, как построил в Москве сеть автозаправок, тем самым разрушив криминальный бизнес нелегальной торговли бензином. И при этом ему не потребовалась крыша для защиты от ОПГ — ну, там от Солнцевской, Измайловской и тд. Потому что он напрямую работал под мэром Москвы. И он говорит, что никакие ОПГ не были сопоставимы с силой мэра Москвы.
***
Рекомендую еще одну книгу по теме — Кэтрин Белтон «Люди Путина», в ней последовательно рассказывается, как государственные и силовые структуры создавали и контролировали ОПГ — тех же Солнцевских, Измайловских и тд., поскольку им нужны были операторы для криминальных операций. Через криминальные группировки еще КГБ (а потом ФСБ) выводил ресурсы за рубеж и там их легализовывал.
Разгул криминала в стране случился не потому, что слабое государство не могло с ним справится, а потому что само государство и было криминалом.
И здесь мне в интервью Дудя с Чигиринским не хватило раскрытия как раз этой линии — связи криминала и государства, особенно спецслужб.
Известно, что Чигиринский имел связи со спецслужбами в советское время, их покровительство, его удивительно легко выпустили жить за границу, там он возглавлял так называемые совместные предприятия — советско-иностранные, через которые тогда осуществлялся вывод ресурсов и капитала. Он же познакомился в Америке с Трампом, а с самим Трампом произошла интересная метаморфоза, вернее, с его бизнесом.
По версии Белтон, в конце 1980-х и особенно в 1990-е российские (и еще советские) спецслужбы искали пути вывода капиталов на Запад. Для этого использовались сети русской мафии и бизнесменов-эмигрантов, в том числе в США.
В начале 90-х Дональд Трамп находился на грани краха (огромные долги, риск банкротства). У него были казино и девелоперские проекты, которые требовали постоянных вливаний денег.
Белтон приводит показания бывших сотрудников спецслужб и экспертов (например, Александра Литвиненко, Юрия Швеца и других), что через русскую мафию в Атлантик-Сити и Нью-Йорке в бизнес Трампа начали заходить потоки «кремлевских денег».
С их точки зрения, это выглядело как «спасение Трампа от банкротства», одновременно превращавшее его в человека, на которого Москва могла рассчитывать. И это был канал отмыва незаконно выведенных из России капиталов.
Эта сюжетная линия тем более интересная в связи с тем, что Трамп сейчас является президентом США, а объяснения, почему он ведет именно такую политику умиротворения Путина, никто не находит.
***
По исследованию Кэтрин Белтон вывод ресурсов и капитала, осуществляемый правительственными структурами и спецслужбами из страны за рубеж, в том числе через ОПГ, так называемую русскую мафию, имел колоссальный масштаб, сопоставимый с официальным бюджетом страны.
Денис Лупекин